(фр. transfert; англ. transference) Термин «перенос» изначально использовался для обозначения перемещения аффекта от одной идеи к другой. Позднее, однако, он стал обозначать отношение пациента к аналитику, развивающееся в процессе лечения. Вскоре это значение термина стало общепринятым. Именно в этом смысле он используется в современной психоаналитической теории.
Использование специального термина для обозначения отношения пациента к аналитику оправдано особенным характером этого отношения. Фрейд впервые столкнулся с силой аффективных реакций пациента в лечении доктором Брейером Анны О. в 1882 г. Тогда Фрейд утверждал, что пациент осуществляет перенос своих бессознательных идей на доктора. По мере развития психоаналитической теории представления Фрейда о переносе изменялись. Изначально он рассматривал его исключительно в качестве формы СОПРОТИВЛЕНИЯ, препятствия лечению, которое мешает пациенту вспомнить вытесненные воспоминания и, вследствие этого, должно быть «уничтожено». Впрочем, постепенно он изменил свое отношение к переносу и начал видеть в нем положительный фактор, способствующий лечению. Положительное значение переноса заключается в том, что он помогает анализанду столкнуться с собственной историей в непосредственном настоящем, в отношении с аналитиком; в отношении к аналитику анализанд неизбежно воспроизводит ранние отношения с другими фигурами (особенно с родителями). Возможно, именно такая парадоксальная природа переноса и как препятствия, и как катализатора лечения объясняет существование в современной психоаналитической теории различных и часто противоположных друг другу взглядов на него.
Развитие мысли Лакана о переносе можно разделить на несколько этапов. Его первая работа касающаяся переноса, называлась «Вмешательство в переносе». В ней Лакан описывает перенос в диалектических терминах, заимствованных у Гегеля. Он критикует эго-психологию за определение переноса с точки зрения АФФЕКТОВ: «Перенос не отсылает к некой таинственной сущности аффекта, и даже проявляя себя под видом эмоций, обретает значение только благодаря тому диалектическому моменту, в котором производится».
Другими словами, Лакан утверждает, что хотя перенос часто проявляется в таких сильных аффектах, как любовь и ненависть, они все же не являются его сущностью, которая заключается в структуре интерсубъективных отношений. Это структурное определение переноса остается постоянной темой на протяжении всего дальнейшего творчества Лакана; он постоянно напоминает, что сущность переноса заключается в символическом, а не воображаемом, хотя его последствия для воображаемого весьма ощутимы. Позднее, Лакан отметит, что если перенос и проявляется под видом любви, это, прежде всего, любовь к знанию (savoir).
Лакан возвращается к рассмотрению переноса в семинаре 1953-1954 гг. На этот раз он интерпретирует перенос не с точки зрения гегелевской диалектики, а с точки зрения антропологии обмена (Марсель Мосс, Леви-Стросс). Перенос внутренне присущ речевому акту, предполагающему обмен знаками, трансформирующими и говорящего, и слушающего:
По сути, эффективный перенос, который мы здесь рассматриваем, является речевым актом. Каждый раз, когда один человек говорит нечто искреннее и значимое другому человеку, мы имеем дело с переносом в собственном смысле слова, то есть с символическим переносом — чем-то, благодаря осуществлению чего изменяется природа обоих участников разговора.
В следующем году семинара Лакан продолжает разрабатывать концепцию символической природы переноса, который он отождествляет с принуждением к повторению, с настойчивостью символических детерминант субъекта. Символическую сторону переноса необходимо отличать от воображаемой, то есть, от аффективных отношений любви и агрессии. Различие между символической и воображаемой сторонами переноса представляет собой очень практичный способ понимания парадоксальной функции переноса в психоаналитическом лечении: символический аспект (ПОВТОРЕНИЕ) переноса помогает лечению продвигаться по пути раскрытия означающих в истории субъекта, в то время как воображаемый аспект (любовь и ненависть) действует в качестве сопротивления.
Иной подход к проблеме переноса был разработан Лаканом на восьмом году семинара (1960-1961 гг.), названном просто «Перенос». Здесь он использует диалог Платона «Пир» для иллюстрации отношений между анализандом и аналитиком. Алкивиад сравнивает Сократа с коробком, скрывающим некий прелестный объект (др.-греч. agalma); так же, как Алкивиад приписывает скрытое богатство Сократу, так и анализанд видит в аналитике объект своего желания (см. OBJET PETIT A).
В 1964 г. Лакан ассоциирует понятие переноса с понятием СУБЪЕКТА, ПРЕДПОЛОЖИТЕЛЬНО ЗНАЮЩЕГО, которое с тех пор становится центральным для лакановского понимания переноса; действительно, именно такой взгляд на перенос стал рассматриваться в качестве наиболее завершенной попытки Лакана концептуализировать этот феномен. Согласно этому взгляду, перенос заключается в приписывании знания Другому, в предположении о том, что Другой — это субъект, который знает: «Как только допускается существование субъекта, предположительно знающего… тогда же и происходит перенос».
Осуществление переноса является необходимым, но не достаточным условием психоаналитического лечения; необходимо чтобы аналитик также особым образом работал с переносом. Хотя и психоанализ, и СУГГЕСТИЯ предполагают осуществление переноса, первый отличается от последней тем, что аналитик отказывается использовать полученную им благодаря переносу власть.
Сравнительно рано в истории психоанализа стало общим местом различать «адаптированные к реальности» и не «адаптированные» аспекты отношения пациента к аналитику. В последнюю категорию попадают все реакции пациента, вызванные «искаженным восприятием аналитика». Некоторые аналитики использовали перенос для обозначения всех аспектов отношения анализанда к аналитику, среди которых они отличали искаженный «невротический перенос» или «перенос невроза» от «приемлемой части переноса» [англ. unobjectionable part of the transference] или «терапевтического союза» [англ. therapeutic alliance] (Эдвард Бибринг, Элизабет Цецтель). Другие аналитики утверждали, что понятие переноса должно быть ограничено «нереалистическими» или «иррациональными» реакциями анализанда (Уильям Сильверберг, Франц Александр). Впрочем, общей предпосылкой, лежащей в основе обеих позиций, было положение о том, что аналитик может различить, когда пациент реагирует на него не на основании того, кем он является в действительности, а когда — на основании прежних отношений с другими людьми. Такая способность доверялась аналитику из-за предполагаемой у него большей, чем у пациента, «приспособленности к реальности». Благодаря собственному правильному восприятию реальности, аналитик может обеспечить «толкование переноса»; то есть, он может указать на разрыв между реальной ситуацией и иррациональным способом реакции на нее пациента. Считается, что толкование переноса помогает анализанду «проникнуть» в собственный невротический перенос, а значит, разрешить или «ликвидировать» его.
Лакан особенно остро критикует такое понимание психоаналитического лечения. Его замечания основаны на следующих аргументах:
1. Идея адаптации к реальности основана на наивной эмпирической эпистемологии, предполагающей обращение к непроблематизируемому понятию «реальности» как объективной и самоочевидной данности. Такое определение пренебрегает открытием психоанализа, заключающимся в том, что реальность конструируется эго, которое, в свою очередь, основывается на собственном meconnaissance. Поэтому, когда аналитик предполагает, что он лучше, чем пациент, адаптирован к реальности, он «отступает к сфере собственного эго», поскольку это именно та «часть реальности, которую он знает». Здоровая часть эго пациента, таким образом, определяется как та, «которая думает так же, как и мы». Это сводит психоаналитическое лечение к форме суггестии, в которой аналитик просто «накладывает собственную идею реальности» на анализанда. Таким образом, «неспособность [аналитика] сохранить практику в ее подлинной форме приводит, как это обычно случается с человечеством, к отправлению власти».
2. Идея о том, что «искаженное восприятие аналитика» анализандом может быть ликвидировано посредством толкования является логически ошибочной, поскольку «перенос толкуется на основе, и посредством, самого переноса». Другими словами, не существует метаязыка переноса, нет точки зрения вне переноса, из которой аналитик может выдать свое толкование, поскольку любое из предлагаемых им толкований «будет воспринято в качестве исходящего от человека, существование которого и вызывается к жизни переносом». Утверждение о том, что перенос можно уничтожить средствами толкования является противоречивым, поскольку именно перенос является условием принятия анализандом этого толкования: «Таким образом, возникновение субъекта из переноса откладывается ad infinitum».
Значит ли это, что лакановские аналитики никогда не подвергают перенос толкованию? Очевидно, что нет; Лакан указывает на то, что «подвергать перенос толкованию естественно», но в тоже время он не питает иллюзий о возможности посредством подобных толкований уничтожить перенос. Как и в случае с любым другим толкованием, аналитик должен мобилизировать все свои умения для того, чтобы решить — подвергать ли перенос толкованию или нет; и более всего он должен избегать ограничения собственных толкований исключительно полем толкований переноса. Аналитик должен иметь четкое представление о том, чего он хочет достичь подобным толкованием; не настраивать отношение пациента к реальности, но поддерживать аналитический диалог: «Что это значит — подвергать толкованию перенос? Это значит заполнять пустоту тупика соблазном. И хотя он может быть обманчивым, этот соблазн служит целям перезапуска всего процесса».
Описывая перенос как «позитивный» или «негативный», Лакан использует два различных подхода. Вслед за Фрейдом, он иногда употребляет эти прилагательные для обозначения природы аффектов: «положительный перенос» отсылает к аффектам любви, а «негативный перенос» к агрессивным аффектам. Иногда, впрочем, Лакан использует термины «положительный» и «негативный» для описания предпочтительных или непредпочтительных последствий переноса в лечении, где Лакан утверждает, что когда сопротивление анализанда противится внушению, это сопротивление должно быть «помещено в категорию положительного переноса» на том основании, что оно помогает продвижению анализа).
Хотя Лакан иногда и упоминает о КОНТРПЕРЕНОСЕ, обычно он предпочитает не использовать этот термин.
Эванс Дилан «Вводный словарь лакановских терминов»
Изображение к записи — Matthew Stone, Always Connecting, 2022